Восьмидесятые… Нам с Серёгой по 11-12 лет, и мы на каникулах в деревне - в Тольском Майдане.

- Вставайте, идите занимать очередь за хлебом, а то не достанется! - будит нас бабушка.

- Бабуль, может, дед сходит, когда машина придёт? Он же, как участник войны, без очереди может взять. А сумки мы донесём!

- Деду некогда, работы полно.

Мы знаем, что это не так. Основная работа сделана, сенокос закончился. Дед уже дал поросятам корма, сейчас позавтракает, побреется своей клинковой бритвой и займётся чем-нибудь не очень важным: махорку будет рубить, калитку поправит, а то и вовсе на рыбалку уйдёт. Но в магазин не пойдёт - стыдится без очереди брать, не любит злых языков, что шепчут гадости за спиной. Не все признают право людей на внеочередное обслуживание - право, данное им страной, которую они защитили.

Пару раз за всё моё детство деда всё-таки уговаривали сходить в магазин. Так он этот рубль или трёшник, что бабушка ему давала, в карман рубашки положит, да сверху булавочкой пристегнёт - не дай Бог потерять! А уж в магазине мнётся-мнётся около окошка, пока кто-нибудь из очереди или продавщица не скажет: «Палыч, иди, бери, а то до вечера простоишь!»

Хлеб в деревню привозили раз в день из райцентра. Очередь занимали с утра, а когда заветная машина придёт - известно одному Богу да водителю, наверное. Может и вообще не прийти.

Стоять в очереди нам не нравилось. Придёшь занимать - там одни бабульки, все как матрёшки - на одно лицо и в одинаковой одёжке! Очереди как таковой нет, есть люди, которые сидят вокруг магазина: кто на лавочке, кто просто на земле, подложив под пятую точку сумку или газету. Им интересно, они сейчас все новости обсудят, а нам что делать?

- Кто последний? - спрашиваю я. В ответ - ноль внимания и фунт презрения.

- Кто крайний-то? - кричим сильнее.

- Да вот Манька Сизова занимала, щас придёт.

- А она за кем?

- Она за Дунькой, Дунька тоже отошла…

Ну и как восстановить всю цепочку желающих получить заветный хлебушек? Как выловить среди этих непонятных одинаковых Манек-Дунек нужную особу? Самое главное, что они нас все знают (хотя мы только вчера приехали), а мы их - нет.

Однажды, когда мне было лет восемь, я так всю очередь обрушил: занял за одной бабулькой, а когда хлеб продавать начали, встал за другой. Очередь вся переругалась, старухи шипели на меня, я готов был сквозь землю провалиться, но без хлеба возвращаться было нельзя.

Ну вот, за нами заняли, можно расслабиться, ненадолго отойти до пруда. Главное, не пропустить машину.

Скучно! Сейчас бы взять рогатки да пойти тренироваться в стрельбе зелёным терновником. Рогатки у нас крутые, из орешника сделаны, изолентой обмотаны. На резинке вставыш из натуральной кожи, чтобы терновину удобнее прихватывать было.

Или на конный двор пойти, конюху помочь, а он нам разрешит покататься верхом. Сёдла, правда, не даст, но мы и так можем. Подведём лошадь к телеге, да с телеги на неё и залазим…

Размечтались. Машина пришла!

Есть шанс без очереди хлебушек взять, если разгружать будем. Быстрее бежим, пока деревенские нас не обогнали. И вот мы с Серёгой и парой деревенских пацанов разгружаем лотки. Десять минут стахановского труда, и мы у вожделенного прилавка. Даже круче: мы внутри магазина, а очередь снаружи, хлеб им будут отпускать в окошко.

- На Филичкиных (бабушка с дедом) и на бабушку Маришку (прабабка моя), - говорим мы, радостные от того, что не придётся ещё час провести в очереди. Полагается по одной буханке на человека, постоянно проживающего в деревне. Продавщица даёт нам на одну больше, от этого радость удваивается. Расплачиваемся и бежим домой. В спину крики: «Ребят, вы за кем занимали?» Мы в ответ что-то бурчим, нам уже всё равно. Похоже, мы опять перепутали очередь…

Дмитрий ФИЛИЧКИН,
г. Городец