Двадцать второго июня, ровно в четыре часа,
Киев бомбили, нам объявили, что началася война…
Слова этой простой, но удивительно проникновенной песни я впервые услышал в далёком 1946 году во время бедного послевоенного застолья от фронтовика Алексея Павловича Куприхина. О нём и других земляках, хлебнувших лиха в Великую Отечественную, дальше и пойдёт речь.

Три фронтовички

В 1958 году в качестве рабкора «Лукояновского колхозника» я вознамерился побольше написать о герое пятилетки Татьяне Васильевне Пиюнкиной - заведующей Мерлиновской молочной фермой колхоза «Борьба».

- Отстань, Юрк, и никогда мне не напоминай про войну, - уже не в первый раз, как все хлебнувшие лиха фронтовики, просто оборвала она мой вопрос и хитро перевела разговор: - Вон, напиши лучше про мою лучшую доярку Марфу. Погляди на её руки! Пальцы распухли, все в трещинах - соски коровьи не держат. А это всё от войны, от соды и соли, от холодной воды, от гор перестиранного госпитального белья и солдатского обмундирования. Доработать бы ей, сердешной, до пенсии…

Так и появилась в райгазете зарисовка о фронтовой прачке Марфе Петровне Казаковой. Успела-таки она получить сначала небольшую колхозную, а потом и государственную (18 рублей!) пенсию.

Жизнь самой Пиюнкиной сложилась непросто. Весной 1944 года она, санитарка, вдруг демобилизовалась... с животом. Вскоре родила сына Лёньку. По деревне поползли сплетни, но все кривотолки вмиг прекратились, когда к Татьяне с Украины приехал красавец-лейтенант по фамилии Селивёрстов. Он записал на себя сына, провёл вечер-свадьбу и на коленях умолял молодую перебраться к его родителям в «ридну Украину», пока сам «довоюет Победу».

Не поехала Татьяна Васильевна на чужбину, не бросила старуху-мать Авдотью и престарелого дедушку Левонтия - одинокой век прожила. Её сын Алексей Михайлович Селивёрстов стал подводником Северного флота, завёл семью, но трагически погиб на водокачке Казённого пруда в Лукоянове.

В 1985 году, когда лихие непойманные люди на рассвете сожгли отчий дом в Скородумовке, Татьяна Васильевна купила избушку в Большом Мамлееве, где и провела остаток дней.

И ещё одна судьба землячки: Александра Афанасьевна Новикова в 44-м погибла от бомбы в Смоленской области.

- Писарем в штабе служила. Вроде безопасно, а прямое попадание бомбы - и нет 19-летней красавицы, - рассказывает Валентина Николаевна Гнутова, в девичестве Брагина. - Её сестре тёте Паше сообщали о месте захоронения, да где ей было от семерых детей в тяжёлое послевоенное время на могилу Шуры съездить…

Валентина Николаевна на месте разрушенной в Мерлиновке церкви на свои деньги построила часовню в память о родителях и земляках, в том числе об Александре Новиковой.

Погиб на печке

- Все Костюном его звали, безобидный мужик, - Валентина Гнутова продолжает рассказ о другом своём дальнем родственнике, Константине Егоровиче Сибирёве. - Был в плену в Германии, в партизанах в Италии, а потом его мимо дома на войну с японцами направили. В мирное время дядя Костя пастухом трудился, семерых детей надо было накормить да одеть. Как-то в июле простудился под дождём, а всё лечение - грелся на печке. Когда всё-таки надумал показаться в больнице, было уже поздно. Так солдат прошёл всю войну, а погиб на домашней печке.

В немецком плену

- Когда началась война, мой папа Алексей Васильевич Антипов проходил действительную службу в Бресте. Он и много других солдат сразу попали в плен. Накануне у них забрали всё оружие якобы для проверки, а склады опечатали. Выжил отец благодаря тому, что попал в поместье бауэров - фермеров по-нашему. Ухаживал за лошадьми, спал с ними в стойлах, а обедал- ужинал из корыт для свиней, - с горькими слезами вспоминает дочь воина Вера Алексеевна.

После Победы Антипов ещё два года служил в армии. В 1947-м демобилизовался и где-то опасно проговорился: «Прошляпили наши начальники начало войны, я сам через Буг видел, как немцы с армадой танков на нас готовились...». По чьему-то доносу его забрали в милицию. Выручать земляка отправились фронтовики В. Ф. Саканов и А. П. Куприхин. К счастью, милиционеры им попались понимающие. Не в Магадан - домой отпустили Алексея Васильевича.

Несколько лет А. В. Антипов работал завхозом в колхозе, пока весь неперспективный посёлок Лавровка не стал разъезжаться. Перебравшись в город Бор, Алексей Васильевич стал бригадиром комплексной бригады плиточников-отделочников, имел много наград от стройтреста. Мы дружили и порой встречались на праздниках. При любых неосторожных разговорах о войне бывший узник заливался слезами и просил переменить тему беседы.

Друг Магницкого

Выходец из посёлка Лавровка Алексей Павлович Куприхин в довоенные годы работал на Автозаводе, откуда и был призван в армию. Всю Великую Отечественную ремонтировал фронтовые автомобили. На Малой Земле воевал вместе с Л. И. Брежневым, а на Военно-Грузинской дороге с неопытным шофёром едва не улетел в пропасть. Пережил много бомбёжек и артобстрелов - повезло, обошлось без тяжёлых ранений. После Победы служил ещё два года, а потом демобилизовался в родную Лавровку к матери и трём сёстрам-подросткам. Женился, с супругой Анной Степановной вырастили троих детей.

- Помню, в 50-60-х годах папа пятнадцать лет работал лесником. И вот зимой, на открытие охоты, приезжает на двух санях Александр Феоктистович Магницкий (он у нас не раз ночевал) с бригадой охотников и стаей борзых, - в деталях вспоминает минувшее ветеран профтехобразования, дочь фронтовика 67-летняя Любовь Алексеевна. - Отец помогал ему дом строить, высаживать рощу за Лукояновом. Потом папа благоустраивал новую трассу на Саранск. И мы, школьники, сажали берёзки, ели, акации. Сейчас вдоль Мерлиновки, на его участке в два километра, выросла лесополоса - памятник леснику Куприхину.

«Хочу домой!»

«Рус Иван! Ты любит лошади - шаг перёд!» - скомандовали строю узников. И среди нескольких шагнувших вперёд измождённых пленников концлагеря был он, Михаил Александрович Виноградов 1920 года рождения. Пощёлкивая хлыстом, рыжая немка выбрала его в работники.

- Эльза сперва строго моего брата содержала, в конюшне со всей скотиной, возле лошадей. А как овдовела, приблизила его, как с мужем с ним жила, - по-земляцки исповедально рассказывала мне мать-героиня Мария Александровна Дымова. - Немка уговаривала его остаться с ней в Германии и после войны, быть хозяином. Но Михаил отказался, сказал: старых мать-отца поеду покоить, родная сторона по ночам снится…

Папаня, кончай войну!

«Папаня, кончай войну, приежай скорээ домой», - с ошибками писал я, шестилетний дошкольник, отцу на фронт в феврале 1944 года. А 28 июля санинструктор Степан Михайлович Брагин погиб в бандеровской Западной Украине.

В июле 1970 года мы с братом ездили в хутор Новосёлки Тернопольской области, где согласно извещению погиб и похоронен в братской могиле наш отец. Никаких официальных захоронений павших воинов не нашли.

Разыскали тех, кто жил здесь в оккупацию. У леска определили место стоянки полевого госпиталя - его палатки с крестами летом 44-го бомбил немецкий самолёт. Всех погибших тогда закопали тут же.

Сопровождавший нас майор из военкомата матюгнулся:

- Чёртовы бандеровцы! А отрапортовали, что все бесхозные могилы перенесены в центр села.

По почти сравнявшимся с землёй холмикам бродит стадо коз и овец. Наверное, и по безвестной могиле нашего папани…

Юрий БРАГИН